Как зарождался русский туризм в Испании

Не ошибусь, заявив, что я одним из первых отважился сопровождать в качестве гида туристические группы соотечественников во время их пребывания в Испании. Случилось это в тот год, в конце которого Советскому Союзу суждено было прекратить свое существование. Многие из нас тогда с большим удовольствием взглянули бы на достопримечательности Барселоны. Но отдых представителей ставших вскоре независимыми советских республик проистекал на замечательном курорте Гандия-Плайя в 60 км от Валенсии. Случайно попавшийся на глаза дневник с описанием той моей авантюры навел на мысль, что возможно кому-то будет интересно узнать, в каких муках зарождался массовый отечественный туризм на средиземноморском побережье Испании.

1. Предшественники

Гидом я стал совершенно случайно. Крохотная и наверняка самая первая турфирма, ставшая регулярно возить группы отечественных туристов в Испанию, встала перед серьезной проблемой – не было гидов, знающих эту страну. Пришлось поначалу полагаться на тех, кто сносно владел испанским языком. На самом деле требовались даже не гиды, а «прислуга за все». Надо было буквально круглосуточно «пасти» группу, решая все без исключения проблемы туристов, абсолютное большинство которых впервые пересекли рубежи родины. Кроме того, следовало достойно представлять свою страну, ставшую вдруг необычайно популярной благодаря Перестройке.

Как мне рассказывали, первую группу в самом начале 1991 года повезла некая Лена. Жить ей, как и всем последующим гидам, пришлось в одном отеле со своими подопечными общим количеством 60 душ, из которых половину составляли белорусские дети. Психика Лены выдержала эту работу только два месяца. Каждые две недели она на автобусе отвозила очередную группу в Мадрид и самолетом отправляла ее в Москву. Встретив новых туристов, тем же автобусом везла их в Гандию. Среди пережитых Леной бед, которые и подорвали ее хрупкое психическое здоровье, мне известны следующие.

Белорусские пацаны и девчонки приноровились под покровом темноты обчищать апельсиновые и мандариновые рощи в окрестностях отеля. Появившаяся в конце концов полиция в номерах, занимаемых советскими детьми, обнаружила пакеты и сумки, а также гостиничные наволочки и пододеяльники, доверху набитые цитрусовыми. Общий вес украденных у испанских фермеров оранжевых плодов перевалил за тонну. Четыре часа Лена рассказывала полицейским об экономическом коллапсе СССР и убеждала, что ни дети, ни она сама не в состоянии покрыть нанесенный ущерб, не говоря уж об оплате  огромного штрафа. Еще пару часов длился допрос детей, которые так и не смогли объяснить, как они собирались вывезти такую огромную товарную партию фруктов из Испании.

Турист из Уфы, решив, что десятка испанских слов, выученных им за время отдыха, вполне достаточно, чтобы чувствовать себя уверенно в чужой стране, накануне отъезда отправился на индивидуальную экскурсию в Валенсию. При этом, оказавшись на вокзале, он сел в поезд, идущий в противоположном направлении. Строгие контролеры безжалостно высадили «зайца» в каком-то городке - чтобы взять билет, денег и знаний испанского языка ему не хватило. Не желая больше рисковать, он решил вернуться в Гандию автостопом. Около трех часов простоял он возле шоссе с поднятой рукой, страшно удивляясь, почему никто не останавливается. Стемнело. Уфимец, догадавшись, что автотранспортом ему воспользоваться не удастся, вернулся на вокзал, Там он,  изучив расписание, сумел понять, что следующим поездом до Гандии можно будет добраться лишь утром. И тогда он принимает решение – возвращаться обратно пешком. Причем, чтобы не заблудиться, он шагает всю ночь по шпалам, появляясь в отеле ровно за пять минут до того, как автобус должен отправиться в аэропорт. Лену, разумеется, смелый путешественник накануне о своих планах в известность не поставил. И поэтому она, недосчитавшись утром одного туриста, напилась валерьянки и пребывала в полной уверенности, что он предал родину, попросив политическое убежище, а ее саму ожидает суровая кара со стороны КГБ за утрату бдительности.

Последней каплей, заставившей Лену отказаться от работы гидом, стала выходка некой харьковчанки. Накануне возвращения на родину она всю ночь в компании с парой подружек прощалась с Испанией. Утром, повинуясь автопилоту, села в автобус и сразу же отрубилась. В аэропорту, еще до конца не протрезвев, сдала багаж, а потом, покопавшись в сумочке, заявила Лене, что забыла свой паспорт в гостинице. Лена осела на пол. Потом сообразила позвонить в отель. Номер туристки тщательно обыскали, но документа не нашли. Лена, вся дрожа, объяснила ситуацию представителю «Аэрофлота». Тот, почесав затылок, сказал, что с испанскими пограничниками можно договориться – выпустят. Но вот в Москве их коллеги хрен кого впустят в страну без паспорта – даже с паспортами не всех впускают. В последней надежде Лена стала уговаривать поискать в уже погруженном в самолет багаже харьковчанки – а вдруг она по пьяни сунула паспорт в чемодан. Представитель долго не соглашался, но когда у Лены началась нешуточная истерика, сдался. Паспорт действительно оказался в чемодане.

Нервную Лену сменил Виктор, преподаватель самого престижного в те годы московского института. Вероятно, он мог бы работать гидом всю оставшуюся жизнь, поскольку был коллекционным пофигистом, и все истории, в которые вляпывались его подопечные, ему были абсолютно до фонаря. Но Виктора сгубили три обстоятельства.

Во-первых, он тесно дружил с «зеленым змием». Платили за работу гида не так уж и щедро, поэтому вряд ли он злоупотреблял бы этой дружбой за свой счет. Но владелец отеля, Рафаэль, в день приезда Виктора совершил грубую ошибку. Желая поближе познакомиться с новым гидом, он пригласил его что-нибудь выпить в баре отеля. Разумеется, бесплатно. Спустя несколько месяцев Рафаэль страшно пожалел об этом своем поступке, узнав, на какую сумму в одиночку и на халяву выпил спиртных напитков Виктор в том баре. Бармен на вопли хозяина, желавшего знать, почему с Виктора не брали плату за выпивку, отвечал, что «этот русский» заявил, что Рафаэль разрешил ему бесплатно пить, сколько влезет. А влезало в Виктора ежедневно весьма и весьма много.

Во втором своем «преступлении» Виктор, в общем-то, был нисколько не виноват. Разве можно было его винить за то, что, едва стало известно о путче 19 августа, вся его тургруппа, включая три десятка детей, стройной колонной отправилась в полицию и попросила политического убежища. Оправдываясь, Виктор в телефонном разговоре со своими работодателями утверждал, что сам он присоединился к туристам лишь в качестве переводчика. Но веры ему, после истории с уничтожением спиртных запасов отеля, уже не было.

Формальным же поводом для отзыва Виктора в Москву стала всего одна фраза, сказанная им не ко времени и не к месту. Испанское телевидение решило снять репортаж об отдыхе советских туристов в Испании – тогда это было экзотикой. Разумеется, ключевая роль в съемке отводилась говорившему по-испански Виктору. На первый вопрос «Где Вы так хорошо выучили наш язык?» он ответил без затей: «В Москве, конечно, не в Испании же». Второй вопрос был с подвохом и звучал так: «Что Вам больше всего нравится в Испании?». Продолжавшие в то время действовать нормы поведения советских людей за рубежом требовали, отвечая на столь провокационный вопрос, сказать примерно следующее. Я, мол, просто в шоке от вашей страны. Восхищен богатством ее культуры и в полном восторге от ее замечательных многовековых традиций – фиест и сиест, а по ночам мне снятся бои с быками и фламенко. Но Виктор, перед съемкой пообщавшийся со своим приятелем «зеленым змием», обошелся значительно меньшим количеством слов. Его ответ вогнал телевизионщиков в ступор. «Отсутствие мух», - лаконично ответил Виктор, ставя жирный крест на своей карьере гида.

Вскоре Виктор вернулся в Москву. А в качестве его наследника в Испанию вылетел я, сопровождая очередную партию туристов и везя в сумке крохотного спаниеля. Но это уже отдельная история.

Продолжение будет...