Посол ЕС в РФ о самых актуальных вопросах сегодня: о россиянах с просроченными визами, о запрете РФ на импорт лекарств, российских фейках

Посол ЕС в России Маркус Эдерер рассказал «РИА – Новости» в режиме видеоконференции о том, как Европа и Москва пытаются наладить диалог по борьбе с COVID-19 и что этому мешает. Он также объяснил, что делать россиянам, которые в условиях коронавирусного форс-мажора не успели покинуть страны шенгена до окончания срока визы и поделился своим мнением о социальном дистанцировании.

— Пандемия привнесла большие изменения во все сферы нашей жизни, с каждым днем в разных странах меры карантина пересматриваются, кардинально ужесточаются. Если говорить о представительстве ЕС, как изменилась ваша жизнь, рабочий распорядок? Остались ли еще сферы, мероприятия, которые требуют личного присутствия, или все также перешло в виртуальный режим?

— Для меня, как для посла, здоровье и благополучие сотрудников всегда является приоритетом, особенно в эти дни. Чтобы не подвергать риску здоровье сотрудников, здоровье их родных и близких, а также здоровье москвичей и всех, кто проживает в Москве, представительство ЕС, а также посольства стран-членов Европейского союза с самого начала соблюдают все предписания и рекомендации московских и федеральных властей. Это и правила гигиены, и самоизоляция по возвращении из-за границы, и удаленная работа, и минимальное присутствие в зданиях дипмиссий. Поэтому последнее усиление мер безопасности мало что изменило: мы все работаем удаленно, находимся дома, и наше присутствие в представительстве ЕС сведено к минимуму.

В этой ситуации не следует забывать и о таком важном аспекте, как обеспечение непрерывности рабочего процесса, защищенного Венской конвенцией о дипломатических сношениях. Мы продолжаем работать, хоть и делаем это в удаленном режиме. В этой сложной ситуации у нас должна быть возможность продолжать работу в принимающей стране, поддерживать отношения ЕС-Россия, оказывать помощь гражданам ЕС и посольствам стран-членов в принимающей стране.

— Сложно ли было перестроить рабочие процессы?

— Благодаря современным технологиям и вызывающей восхищение готовности сотрудников представительства адаптироваться к новым условиям, все заработало практически с первого дня. Чему я был очень рад. Наша деятельность продолжается, хоть мы и не находимся в одном здании. И в какой-то мере к этому даже начинаешь привыкать. Полагаю, что в конечном счете это повлияет на то, как мы будем работать после окончания пандемии, в посткоронавирусном мире. Потому что оказалось, что присутствие в офисе не всегда обязательно. Мы теперь делаем удаленно, виртуально многие вещи, которые ранее требовали непосредственного присутствия. Приведу пример. На прошлой неделе у меня состоялась онлайн-встреча с 50 студентами, с которыми я должен был встретиться в Казани. Я рассказал им про Евросоюз, ответил на вопросы – все, как и при очном общении. Так же, в формате видеоконференции, я пообщался с послами всех стран ЕС в Москве. Состоялся и разговор с заместителем министра иностранных дел РФ Александром Грушко. Конечно, это все не заменит очного контакта, личной встречи, но работает в нынешних условиях.

И в этой связи, я думаю, термин «социальное дистанцирование» требует уточнения формулировки. Следует соблюдать физическую дистанцию, и одновременно с этим необходимость социальных контактов, социальной сплоченности сейчас возрастает по сравнению с обычными временами. Поэтому, как мне кажется, «социальное дистанцирование» – это не совсем верный термин. Я советую сотрудникам поддерживать контакты: звонить коллегам, друзьям, родным, общаться с членами семьи посредством видеозвонков, помогать дедушкам и бабушкам осваивать современные средства связи для общения с внуками. Только так, вместе мы сможем преодолеть эти непростые времена. Сейчас нам недоступны привычные способы личного общения, поэтому физическое дистанцирование и активная онлайн-коммуникация — это новый способ проявления любви и заботы. И нам необходимо научиться этому.

— Если это не дипломатический секрет, есть ли у вас запас защитных масок, перчаток, антисептиков?

— Конечно, многое из перечисленного вами сейчас трудно приобрести, но мы заранее закупили некоторое количество необходимых средств. И в целом с начала марта в представительстве действуют очень строгие гигиенические требования: на входе все посетители протирают руки антисептическим гелем, заполняют специальную анкету, и у них измеряют температуру. Точно такие же требования предъявляются и к сотрудникам представительства. Отмечу еще, что с 19 марта все визиты в представительство отменены.

— От чего вам было труднее всего отказаться, ограничить себя в связи с самоизоляцией?

— Наверное, самое трудное — это невозможность лично встретиться с сотрудниками представительства, с коллегами из других миссий и всеми теми, с кем я, в принципе, постоянно общаюсь, в том числе в регионах. Нужно, конечно, привыкать к этому, но это сложно. А в остальном — справляюсь.

— Говоря об общении, теперь уже дистанционном, вы упомянули, что общались с Александром Грушко.

— Да, это был телефонный разговор.

— То есть никаких личных контактов сейчас в принципе?

— Я даже и не просил о личной встрече. Ведь как я понимаю, коллеги в российском МИДе придерживаются общих для всех ограничений. Поэтому и мы свели все личные контакты практически к нулю.

— Но если в целом говорить о контактах с российскими официальными лицами, обсуждали ли вы возможное взаимодействие ЕС и России в борьбе с коронавирусом?

— Да, мы обсуждаем эти вопросы. В настоящее время взаимодействие осуществляется по ряду направлений. Например, власти европейских стран сейчас оказывают поддержку российским посольствам в Европе в их усилиях по возвращению российских туристов на родину. Аналогичным образом посольства стран-членов ЕС в Москве просят российские власти оказывать полное содействие работе миссий в соответствии с Венской конвенцией.

И в этой связи хочу отметить следующее. Направив одно обращение в Роспотребнадзор и несколько письменных запросов в МИД РФ, я вижу, что есть возможность для большей прозрачности и диалога при взаимодействии российской стороны с европейским дипломатическим корпусом. Мы сейчас обсуждаем это с российским МИДом.

Помимо этого, ЕС объявил международные тендеры на закупку изделий медицинского назначения. Однако учитывая введенный Россией 2 марта запрет на экспорт изделий медназначения, действие которого 16 марта было расширено на ЕАЭС и срок которого был продлен до сентября, полагаю, участие российских компаний в этих тендерах будет затруднено.

Мы взаимодействуем с Россией в рамках «Большой двадцатки», министры торговли которой 30 марта приняли заявление, которое стало хорошей новостью, поскольку нам необходимы скоординированные глобальные ответные меры. «Большая двадцатка» настаивает на международной солидарности при реализации чрезвычайных мер по борьбе с COVID-19, которые должны быть целевыми, соразмерными, транспарентными и временными и соответствовать правилам ВТО.

Если говорить о сотрудничестве в сфере научных исследований, то в январе этого года ЕС опубликовало приглашение к проведению исследований по коронавирусной инфекции, поскольку ЕС уверен, что поиск вакцины против коронавируса это - международная задача. Было отобрано 18 проектов, общий бюджет которых составляет почти 50 миллионов евро. К сожалению, российские исследовательские организации не приняли участие в этой инициативе.

Также Россия была приглашена участвовать в давно работающей международной инициативе Global Research Collaboration for Infectious Disease Preparedness (GloPID-R). Это - альянс международных организаций, занимающихся финансированием исследований новых инфекционных заболеваний. Сейчас альянс мобилизован на борьбу с COVID-19.

По всем этим вопросам мы контактируем с российской стороной. И я уверен, что справиться с COVID-19 можно только благодаря совместным усилиям.

— То есть вы ждете, как отреагирует Россия?

— Да, мы пригласили Россию участвовать в обеих инициативах: одна из них более актуальная и касается борьбы с коронавирусом, а другая — более протяженная по времени и касается сотрудничества в исследовательских целях в целом. Я намерен еще раз поднять эту тему в ходе будущих контактов с минобрнауки РФ, потому что мы уверены, что Россия с ее научным потенциалом может внести большой вклад в работу по разработке лекарств не только против коронавируса, но и других инфекционных заболеваний.

— Вы упоминали закупку медизделий. Идет ли речь о закупках аппаратов ИВЛ?

— Те тендеры, которые объявил ЕС, касаются большого списка оборудования, включая ИВЛ. Но опять же полагаю, что российским компаниям будет трудно участвовать в этих закупках.

— Касались ли ваши контакты с российской стороной дезинформации, о которой много говорилось в последнее время, и возникающего в связи с этим непонимания между Москвой и Брюсселем?

— Да, эта тема поднималась в одной из бесед.

— Мы слышали различные интерпретации этого вопроса. В России, в частности, указывалось, что ресурсы, на которых могли публиковаться какие-то сообщения, содержащие дезинформацию, по большей части малоизвестные, маргинальные, какова ваша оценка?

— Российской стороне видней, что считать маргинальными ресурсами. Приведу один пример. Российский сенатор написал в твиттере, что Польша якобы не разрешила пролет над своей территорией самолетам, которые везли российскую помощью в Италию. Это было фактологически неверное заявление. Поскольку у Польши даже не запрашивали разрешения на пролет над ее территорией, она не могла в нем отказать. Впоследствии этот твит был удален, но никаких извинений не последовало. Именно такого рода дезинформацию мы имеем в виду. Были и другие сообщения, дискредитирующие Евросоюз и его страны, в связи с этим кризисом. Мы будем анализировать подобные сообщения и будем публично о них говорить.

Мы призываем всех в эти тяжелые времена бороться с коронавирусом, а не с правдой.

— Как в целом в ЕС оценивают шаги, предпринятые российской стороной по оказанию помощи в борьбе с COVID-19, то, что Россия направила помощь и медиков в Италию? И как вы относитесь к противоречивым оценкам в некоторых европейских СМИ?

— Евросоюз приветствует любое искреннее проявление солидарности в разгар такого кризиса, особенно учитывая, насколько серьезно пострадали некоторые страны-члены ЕС. И в случае с Италией благодарность за помощь была выражена.

Российская инициатива в отношении Италии могла быть задумана и воспринята, как акт солидарности. По аналогии с тем, как действовала Албания, когда направила докторов в Италию, или ЕС, когда отправил 56 тонн медицинской помощи Китаю на ранней стадии распространения коронавируса в Ухане. Но какими бы благими не были намерения, инициатива России была омрачена дезинформацией и фейковыми новостями. Один из примеров я привел – Польша была незаслуженно обвинена в том, что блокировала пролет самолетов. Вот почему в Европе СМИ и другие начали задаваться вопросом о подлинных мотивах Москвы. И сейчас дискуссия о «геополитической щедрости», «дипломатии масок» или «дипломатии в маске» (разные термины предлагаются) продолжается. Разумеется, это никак не помогает взаимодействию по вопросам оказания помощи, предоставление которой в принципе приветствуется.

— Ранее сообщалось об учреждении специальной рабочей группы по консульским вопросам для оказания помощи европейским гражданам, которые находятся за пределами ЕС и не могут вернуться на родину. Есть ли у вас данные, сколько граждан ЕС сейчас находится в России? Какие меры предпринимаются, чтобы вернуть их на родину?

— Сразу оговорюсь, нет обязательного требования, чтобы находящиеся за рубежом европейские граждане регистрировались в национальном посольстве. Нам известно о 25 тысячах граждан ЕС, находящихся в России и зарегистрировавшихся в посольствах стран ЕС, но это, конечно же, не окончательные цифры.

Возвращение граждан ЕС на родину будет осуществляться после их обращения в посольство своей страны, поскольку именно посольства организуют репатриацию и специальные авиарейсы для этого. Европейский Союз может помочь профинансировать организацию таких авиарейсов в рамках механизма гражданской защиты ЕС. Роль представительства — координировать общие усилия для осуществления такого авиасообщения. На данный момент регулярное авиасообщение с Россией не прекращено полностью: выполняются отдельные рейсы из Москвы в некоторые страны ЕС. Так что дополнительных экстренных мер по вывозу наших сограждан не требуется. Хотя авиакомпании ряда стран ЕС организовывают рейсы в дополнение к тем, которые выполняются «Аэрофлотом».

— То есть со стороны граждан ЕС не было такого большого запроса на выезд из России?

— В данный момент нет. Еще несколько дней назад осуществлялось регулярное авиасообщение, хотя мы и наблюдали сокращение числа европейских городов, в которые можно было вылететь из Москвы. Так что граждане, которые хотели уехать, могли это сделать.

— Удовлетворены ли вы уровнем сотрудничества с российской стороной по этому вопросу?

— Мы находимся в контакте с российской стороной по вопросу организации будущих рейсов по репатриации граждан ЕС, поскольку странам ЕС необходимо понимать общие принципы и российские стандарты организации подобных, а также транзитных рейсов. Мы попросили российскую сторону предоставить информацию об общих требованиях, предъявляемых к организации рейсов по репатриации, о «горячих линиях» и прочих деталях. Обсуждение всех этих вопросов продолжается, и на этой неделе должна состояться встреча в российском МИДе как раз по этой теме.

Удовлетворен ли я уровнем сотрудничества? Повторю то, что сказал ранее: я вижу возможность для большей прозрачности и диалога.

— В итальянской прессе и блогосфере можно встретить мнение, что ЕС сейчас переживает самый серьезный тест на прочность. Насколько адекватны такие оценки? Действительно ли вспышка вируса подорвала солидарность европейских стран или это все спекуляции? Как выйдет ЕС из этого кризиса и согласны ли вы, что это кризис?

— Ни одна страна не может справиться с этим кризисом самостоятельно. И ни одной стране ЕС не выбраться из этого кризиса в одиночку. Поскольку вопросы здравоохранения и управления границами находятся в компетенции национальных властей, то первые ответные меры пришлось принимать именно им. Но затем Брюссель взял на себя координационную роль и выдвинул ряд инициатив по борьбе с пандемией. Перечислю лишь некоторые из них, которые касаются финансовой сферы: создан Инвестиционный фонд в размере 37 миллиардов евро для поддержки национальных систем здравоохранения, малых и средних предприятий, были временно сняты бюджетные и прочие ограничения по Пакту стабильности и росту; ЕЦБ анонсировал программу экстренного выкупа активов — как государственных, так и частных – на общую сумму в 750 миллиардов евро; создается стратегический запас изделий медицинского назначения, в том числе аппаратов ИВЛ и защитных масок; на это выделено 50 миллионов евро, а также упомянутая ранее мера по возвращению европейских граждан на родину.

Все это — свидетельство коллективных усилий, которые ЕС предпринимает для борьбы с коронавирусом. Все это — проявление солидарности.

Вы говорите, высказывается мнение, что солидарность стран ЕС была подорвана этим кризисом, который имеет глобальный характер. Мне кажется, что его последствия будут масштабнее финансового кризиса 2008 года. Именно поэтому нужно помогать друг другу. Я верю, что Европейский союз справится с этим вызовом, хотя начали мы не лучшим образом. Выступая на днях в Европейском парламенте, глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен верно подметила: «Когда Европейскому Союзу действительно нужно было доказать, что он является не только союзом «хорошей погоды», очень многие отказались поделиться своим зонтиком». От себя добавлю, что самокритика и исправление собственных ошибок — это одно из преимуществ либеральной демократии, часто недоступное государствам с авторитарным правлением.

В последние две недели ситуация стала меняться к лучшему. Германия, Франция, Австрия направили большую партию изделий медназначения в Италию. Государства ЕС предоставляют места в своих клиниках гражданам из других стран ЕС: в Германии и Люксембурге лечение проходят пациенты из Испании, Италии, Франции. Это именно та поддержка, та солидарность, которую мы вправе ожидать. И таких проявлений будет больше.

— Есть ли предпосылки для продления режима ограничения въезда в Шенгенскую зону? Что делать россиянам, которые не смогли покинуть ЕС до окончания срока шенгенской визы, ждет ли их депортация? Или, как в России, действие их визы может быть временно продлено?

— Временное ограничение въезда в ЕС, установленное 16 марта, действует 30 дней. Его продление будет зависеть от развития ситуации.

Что касается туристов, в том числе из России, которые находятся в ЕС и не могут выехать до окончания срока действия краткосрочной визы, то страны-члены могут продлевать срок действия визы на срок до 90 дней. Помимо этого, страны-члены будут выдавать долгосрочные национальные визы или разрешения на временное проживание путешественникам с краткосрочной визой и лицам, имеющим право на безвизовый въезд, если их вынужденное пребывание на территории ЕС превышает 90 дней.

— То есть продление автоматическое или нужно обратиться к местным властям?

— Для этого нужно обратиться в миграционную службу страны пребывания. В данной ситуации за просрочку визы не будет никаких штрафных санкций, и сам факт просрочки — только в этом случае — не будет учитываться при последующих обращениях за шенгенской визой. Но, насколько я знаю, большинство россиян сейчас пытаются воспользоваться теми рейсами, которые организовывает государство совместно с «Аэрофлотом». И те, кто хотел уехать до истечения срока визы, уже сделали это.

— Как вы относитесь к призывам отказаться от санкций, чтобы помочь справиться с коронавирусом в таких странах, как Иран, Сирия, Венесуэла? Также есть предложения ослабить санкции, введенные против России?

— Если речь идет о российских санкциях, то об этом нужно спрашивать российские власти. Что касается санкций ЕС, хотел бы обратить ваше внимание на тот факт, что они всегда разрабатываются таким образом, чтобы не затрагивать экспорт продовольствия и медикаментов и предоставление гуманитарной помощи.

Кроме того, мы полагаем, что необходимость объединиться для борьбы с COVID-19 могла бы способствовать устранению первопричин введения санкций. В большинстве случаев такими первопричинами являются конфликты. Россия имеет все необходимые возможности, чтобы помочь положить конец противостоянию в Сирии, в восточной части Украины, в Ливии.

— А что касается Ирана, как страны-партнеры по СВПД могут содействовать снятию санкций с Тегерана?

— В том, что касается спасения СВПД, то по этой теме наш диалог с российскими партнерами не прекращался и мы обсуждаем все вопросы, в том числе санкции. Как вы знаете, оставшиеся пять стран-участниц СВПД сняли свои санкции с Ирана. Также хотел бы привлечь ваше внимание к недавней поставке изделий медицинского назначения из Европы в Иран посредством механизма INSTEX.

— Можете ли вы сказать, кто будет представлять Европейский союз на праздновании 9 мая в Москве?

— Мы обсудим эту тему ближе к делу.

(по материалам «РИА – Новости»)

02.04.2020

russianspain.com